Автор:
Эмма.Фендом: Гарри Поттер
Дата написания: 25 октября 2009
Посвящение: для
ЯблокНазвание: Лунная соната.
Персонажи/пейринги: Джинни Уизли/Беллатрикс Блэк, Джинни Поттер/ Гарри Поттер ( в начале следует POV от лица Гарри)
Рейтинг: R
Предупреждения: фемслэш, педофилия, в каком-то колене - еще и инцест
Дисклеймер: не мое и не претендую
Категория: фемслэш
Жанр: драма, психоломка
читать дальше 1.
…И кажется – всё растеряно, всё упущено.
Всё тычешься лбом в людей, чтобы так не плющило,
Да толку: то отмороженная, то злющая,
Шипящая, как разбуженная гюрза.
Становишься громогласной и необузданной,
И мечешься так, что пот выступает бусиной
У кромки волос.
Останься ещё. Побудь со мной.
И не отводи целительные глаза.
(с) Вера Полозкова.
Чего ты боишься, девочка?
Только не говори, что кошмаров. Они приходят к тебе каждую ночь, надевая маски ацтекских богов, скалясь привычно и жутко - но там, в крохотной черной комнате, пахнет не страхом. Сладкими духами, мечтами - несбывшимися, улетучившимися в открытую форточку - но не ужасом, нет. Скорее, принюхавшись, можно учуять лимонную нотку безрассудного любопытства.
Говорят, когда-то давно ты пыталась бороться с ними. Пила снотворное лошадиными дозами, способными свести в могилу любого - и просыпалась посреди ночи от собственного жуткого крика, отдающегося звоном в ушах. Перепробовала все заклинания, пытаясь не засыпать вовсе - именно тогда немыслимо исхудала и приобрела трогательные сиреневые круги под глазами, не исчезающие со временем. А потом свыклась, видимо.
А может, и вовсе начала получать удовольствие.
Чего ты боишься, девочка моя?
Только не говори, что смерти. Мы подошли к ней так близко, что казалось – протяни руку, и ощутишь, как трепещет шелковое, мглисто-серое забытье в провале Арки. Мы приучили себя к тому, что каждая секунда может стать последней.
И научились страстно ненавидеть – и столь же страстно любить, вдыхать воздух так жадно, что легкие чуть не разрывались от избытка кислорода, заниматься любым делом с полной самоотдачей.
Не хватило времени лишь для того, чтобы узнать, что такое нежность.
Не хватило времени для того, чтобы понять значение слова «спокойствие».
Нам по двадцать четыре года, а в волосах уже серебрится ранняя седина.
Ты даже не пытаешься ее скрыть, причесываясь утром перед зеркалом.
Впрочем, в рыжих волосах она не так заметна.
Чего ты боишься, девочка моя милая?
Только не лги мне, не смей отрицать этого. Я же вижу, как на нежном фарфоровом лбу выступает испарина, как ширятся зрачки теплых карих глаз и неуверенно кривится рот.
Тебе не удастся меня обмануть, и пытаться не стоит.
Интересно, удастся ли тебе когда-нибудь справится с этим?
Я задаю себе этот вопрос каждый раз, когда застаю тебя вечером в гостиной – взгляд устремлен в звонкую заоконную даль, пальцы сильно, до побелевших костяшек, чжимаю подлокотники кресла.
Чай давно остыл.
Я подхожу, трогаю теплую жилку на запястье, трепещущую пойманной птицей, и долго смотрю, как оттаивает твой взгляд.
Ничего.
Вместе у нас все получится.
Босым ступням холодно от полированных каменных плит, которыми выложен пол.
Она могла бы купить ковер – но не хочет, предпочитая каждый раз подвергать себя риску заболеть. Тапочки давно уже приобрел муж, но они пылятся под кроватью – в последнее время Джинни стала очень рассеянной. Даже подумывает о том, чтобы бросить спортивную карьеру и податься в комментаторы. А то вдруг задумается во время игры – и следующий ее полет будет в вертикальном направлении и завершится координатой ноль по обеим осям.
Холодный пол отрезвляет, равно как и ледяная вода, которую Джинни щедро плещет себе в лицо.
Она точно помнит, когда началось все это. Точно помнит – и не может объяснить себе, откуда взялись эти дурацкие фантазии, нелепые мысли – эй, где ты там, дядюшка Фрейд, у меня тебе явно есть чем поживиться.
Господи боже, она взрослая женщина, замужняя, так откуда бы взяться безумным сновидениям, в которых она, кажется, еще второкурсница, целует крупный алый рот другой девочки – лет тридцати на вид?
Боже всемогущий, откуда в этих сновидениях могла взяться Беллатрикс Блэк?
Она долго сидит на кухне, сжав до боли виски.
Из ее груди вырываются какие-то лающие звуки – то ли рыдание, то ли смех.
Тонкая ночнушка льнет к телу, когда она вновь ложится в постель, стараясь не потревожить спящего рядом Гарри.
В комнате – невыносимая духота: именно этим она объясняет причину катящихся по лицу капелек пота.
Ждет, когда они по тонкому желобку подойдут к кромке губ – и тогда слизывает их языком.
Если бы ей лет десять назад сказали, что ее жизнь сложится так – она бы рассмеялась в лицо говорящему.
Она не может сказать, как отреагировала бы, скажем, еще на два года пораньше.
Просто потому, что не помнит.
Она сотни раз прокляла тот день, когда со смехом говорила Гермионе, что не помнит почти ничего из всего второго курса.
Ждала от нее умных рассуждений на тему последствий детской психологической травмы – чтобы блеснуть знаниями, полученными на курсах в больнице Св. Мунго.
Гермиона тогда посмотрела на нее задумчиво – и глаза стали холодными-холодными, как остывший чай.
А потом и сказала: «Знаешь, это напоминает последствия многократно наложенного Обливэйта».
Она помнит в мельчайших деталях тот день, когда теоретики из Министерства, радостно потирая руки, заставили выпить ее какое-то зелье – по цвету она напоминало чай, перестоявший в холодильнике.
Она помнит, как сделала первый глоток, неуверенно улыбнулась – а в следующий миг увидела перед собой совершенно другую картинку.
Ухоженные женские руки, с покрытыми кроваво-красным лаком ногтями. Руки, сжимающие дневник в потертой коричневой обложке.
Она ложится в кровать, натягивает одеяло до подбородка – часто мерзнет по ночам в последнее время – и закрывает глаза.
На губах замирает тень призрачной улыбки.
Класс для занятий музыкой. Окна нараспашку – пахнет сиренью и почему-то ладаном; кажется, что в воздухе замерли звуки отзвучавшей «Лунной сонаты».
Душная, пряная ночь – кожа к коже, рука в руке, волосы цвета воронова крыла спутались с морковной рыжиной и не желают расплетаться. Жаркий шепот – замирает дыхание, разрывает от боли грудь, из глаз катятся слезы.
Несмелое прикосновение – по бледной коже тонкой рукой с дешевеньким браслетом на запястье; грубый рывок за голову – крупные алый губы впиваются жадным поцелуем в хрупкий бледный рот.
Губа – прокушена; на языке кровь, солоно, жжется, ее кожа пахнет чем-то приторно-сладким, мускусным – и не отдалиться, не сбежать.
Поцелуй с привкусом крови.
Царапины – длинные, болезненные - на нежной коже спины.
Порванный подол юбки.
Глаза, на свету - цветом остывшего чая.
Холодный пол.
…Вечный кошмар?
@темы:
[фанфики],
[горе поттер]